Русский близнец Белграда: почему истоки моей любви к Сербии лежат на устье Волги и Оки, или До свиданья, мой любимый город
«Там, где Ока обнимается с Волгой рекой,
Даль широка и до неба легко достать рукой,
Город стоит, так похожий на светлый сон,
Нижний Новгород называется он», — льётся песня, будто из старого радиоприёмника, а я снова смотрю на Дятловы горы, на которых раскинулся Нижний, на его просторные набережные, купеческие домишки, выжившие среди стеклобетонных башен, районы-кварталы-жилые массивы и из них особенно по душе мне сегодня почему-то Автозавод, район, или вернее город в городе, где делают «Волги». Почему-то — потому что раньше я жила в самом центре старинного Нижнего, и мы свысока (каюсь) глядели на «пролетарский» район. А он оказался душевным и ламповым. Там будто замерло наше советское детство с чистыми дворами, затенёнными берёзами и липами, с лавочками и вываливающимися из придомовых палисадничков осенними флоксами и астрами. Тут и сегодня ничего особо не изменилось, разве что стало больше всяких точек выдачи всего, магазинов, банков и прочих МФЦ. Раньше они назывались смешным словом «собес».
Нечто подобное я подспудно ощутила, первый раз побывав в Белграде. Была зима с её +15 и ярким солнцем, платаны роняли листья под ноги, будто приветствуя гостей сербской столицы, расшаркивались, шелестя, вокруг гуляли неспешные и элегантные пенсионеры, пахло кофе. Я безоглядно влюбилась в Белград, потому что почувствовала себя дома. Как в Нижнем.
Тогда я всё мучилась, что же меня так точит в сердце, пока не поняла.
Меня накрыла «югоностальгия», тоска по стране, где я никогда не была и знала о ней маленькой лишь из рассказов взрослых. Это была чудесная, солнечная страна с красивыми статными и гордыми людьми. Страны такой нет, а люди остались. Как в Советском Союзе.
Нижний Новгород был основан в 1221 году. В этом же году в сербском монастыре Жича, именуемом Царской лаврой, прошёл первый Собор Сербской православной церкви, в рамках которого Святой Савва прочитал проповедь об истинной вере, объясняя знати и новоизбранным епископам основные догматы и доказывая, что без веры добрые дела тщетны.
Там же в этот судьбоносный год был коронован первый сербский владыка эпохи Неманичей — Стефан Первовенчанный. Он правил всего семь лет, но оставил за собой огромную славу основателя сербской независимости, которая длилась 238 лет до захвата турками Смедерева в 1459 году. Кстати именно после возведения на трон Стефана Первовенчанного все средневековые сербские короли на фресках и иконах изображаются с ореолами над головами.
К слову, именно благодаря епископу Николаю (Велимировичу) в Жиче со временем открылась духовная школа, братия насчитывала 40 монахов и 20 послушников, среди которых были русские художники Иван Мельников и Николай Майендорф, расписавшие церковь Святого Саввы и Николая на монастырском кладбище. Она была построена в 1935 году, и фреску русского царя сохраняли во время оккупации так, что замаскировали полотном в цвет стены, и делали вид, что её не существовало.
«Здесь для меня оживает минувшее вновь,
И среди дня из далека зовёт моя любовь.
Благодарю за бесценную эту весть,
Нижний Новгород, хорошо, что ты есть!»
Я родилась в Удмуртии, выросла в Башкирии, училась снова в Удмуртии, но первым настоящим родным домом считаю Нижний Новгород, ведь тут 16 сентября (через год после встречи с будущим мужем в Ижевске) мы венчались в соборе Александра Невского, 16 ноября через год родился наш сын, а ровно 16 сентября в 2014 году мы оказались в Сербии с двумя чемоданами и собакой «навсегда». Ничего и никогда под дату не подгоняли, оно само так получилось.
Стоит ли говорить, что на открытии бюста Александра Невского в самом центре Белграда у меня катились слезы, потому что я буквально кожей ощущала, как этот святой «из далека», оберегая, обнимает меня за плечи… Теперь он со мной и в Сербии.
Спустя 9 долгих и полных событий лет, в этом году, я вернулась в Нижний Новгород. Вышло так, что на Московский вокзал на Нижегородчине я ступила 16 февраля. В Белграде вовсю светило весеннее солнце, а в Нижнем задували мелкие колючие снега, стирая, словно ластиком, бледностью с моего лица южный загар.
«Верхневолжская пустая, стрелками часов
Весь лёд твой по весне растает,
Снег ляжет на Покров,
Нам долго будет сниться эта морозная зима,
Но за зимой приходит лето».
Улицы Нижнего, как и закоулки Белграда нет-нет да явят из-за угла златоглавую церквушку, весёлую и тёплую даже в самый метельный день. А собор Александра Невского, такой жёлтый и солнечный, превратился в настоящего красавца. Мы венчались на фоне выхолощенных под свежую штукатурку розовых кирпичей с остатками изображений святых, а сегодня его стены расписаны сине-золотыми фресками, глядящими на монументальный дубовый иконостас. К слову, он стал похож внутри на дорогой моему сердцу монастырь Раваницу, разве что в сербском оттенок синего больше уходит не в лазурь небесную (хотя тут покоятся мощи царя Лазара), а в грозовую синь. Впрочем, судьба этого сербского святого и была грозовой и грозной. Как планида всех нас, братьев-славян.
«Как ливень, две реки в разливе,
И город между ними.
И эти строгие черты,
Мой город, я такой, как ты,
Я не умею разводить
Мосты».
Ока, впадающая в объятия широкой Волги, до слёз мне напоминает Саву, стремящуюся к Дунаю. Над этими захватывающими дух просторами высится красностенный Кремль, а где-то там, за тысячи километров стоит его величественный сербский брат Калемегдан. До крепостных стен идёшь по пешеходной русской Покровке и сербской КнезМихайловой. На одной играют пожилые рокеры, гитарист «Кострома» и творческая молодёжь, на второй — неизменные цыгане с их латунными трубами со стёртыми клапанами. Жители сербской столицы гуляют по Кошутняку, попинывая опавшие шишки, а нижегородцы любуются парком «Швейцария», который точно так же тянется на много километров. И орехи в меду одинаково сладки как Нижнем, так и в Белграде.
«Я не знаю, где ещё на этом свете есть такая же весна…»
Весной Нижний пахнет клейкими тополиными серёжками, осенью — мокрыми астрами, а Белград — липами и жареными каштанами. А вот чайки в этих городах одинаково горласты и дерзки, ветра с заливов бесцеремонно треплют волосы u fazonu (типа) «ты чего такая серьёзная, расслабься уже, расправь крылья!».
Нижний и Белград отличаются лишь тем, что в первом есть метро и канатка, а во втором их ещё только строят. Да, конечно, неистребим купеческий нижегородский дух, и нельзя его сравнивать с богемной атмосферой интеллигентного Белграда, но стоит узнать о том, какие оранжереи строили нижегородские купцы в своих усадьбах по примеру европейских, то понимаешь, что Ботанический сад в Белграде — это, по сути, реинкарнация одной из них.
«Обветшалые балконы, старые дома
Горбят обветренные склоны,
И решила ты сама,
Ты свободна учиться, проститься, забыться.
И новые лица, и с чистой страницы
Слова твоей очередной небылицы
Ничто не повторится…»
А ведь повторяется: Белград снова наполнила русская речь новоприбывших, и пусть они не те, что раньше, чьих рук творения стоят на главных улицах сербской столицы, но они тоже постепенно меняют этот город, который не изменяет себе.
Нижегородские сербы в этом плане более напористы. Зоран Лукич начал с поста главного тренера баскетбольного клуба «Нижний Новгород» и стал тренером сборной России.
Уже восемь лет нижегородский ресторан «Балканский дворик» кормит гостей вкуснейшей сербской едой и давно стал уютным душевным центром исторической Рождественской улицы. Правда с хозяевами я ещё не познакомилась, но я и Зорана Лукича «ловила» четыре года.
Как ни странно, но при общей похожести Нижний Новгород и Белград не побратимы. А вот Нови-Сад с Нижним — да. Нижний мог бы научиться у Белграда превращать пропащие городские трущобы в центры притяжения, как променад на Саве, например, ну а нижегородцы бы поделились опытом строительства метро и канатной дороги, которые сами по себе в Нижнем являются не просто частью транспортного сообщения для удобства людей, а также и туристическими аттракциями.
Оба этих прекрасных города изменили мою жизнь. Сегодня я прощаюсь с Нижним, но говорю ему: «До свиданья, мой любимый город, я почти попала в хроники твои!». Жди меня, мой Белград, и я вернусь! Я безмерно счастлива, что в моей жизни случились два этих великолепных города — один предтеча другого, а второй — вечное ожидание встречи с первым!