По итогам двухдневного визита Алексиса Ципраса в Анкару: стоит ли ожидать «нового Преспанского соглашения» с Турцией?

В 2015 году на волне своей славы лидер партии СИРИЗА Алексис Ципрас получил в народе ласкательное прозвище «секси Алекси». Прошло 4 года с момента его избрания, и в греческих СМИ появилось новое определение «Алексос микрос» или «Алексос маленький». В этом ироничном названии заложено многое, в том числе сравнение с великим историческим деятелем Греции – Александром Македонским или Великим (по-гречески мегас — большим). Сравнение, к сожалению, неутешительное. В нем и едкая сатира на македонские инициативы греческого премьера, и прямая отсылка к активной и очень напористой дипломатии Ципраса.

Сегодня в активе греческого премьера значится весьма спорное, но безоговорочно поддержанное Европой и Америкой греко-македонское Преспанское соглашение. После него Ципрас стал настоящим любимчиком европейских и американских политиков. Ведь соглашение открыло для Македонии дорогу в НАТО, а также уменьшило, по мнению западных сил, еще один очаг российского влияния в регионе. Теперь взгляд Ципраса обратился на восток – в сторону Турции, исторического противника и конкурента греческого государства. 5 — 6 февраля 2019 года прошел двухдневный официальный визит Ципраса в Анкару. Это второй визит Ципраса в Турцию: в 2015 году он встречался с президентом страны Эрдоганом, а в 2017 году турецкий президент впервые за много лет посетил Афины. Столь дружелюбный жест Греции в условиях недавней ратификации парламентом страны Преспанского соглашения вызвал сугубое недопонимание в греческом обществе. В прессе даже появились слухи о возможностях урегулирования греко-турецкого спора и подписания «нового Преспанского соглашения» о дружбе между двумя странами. Весьма задиристо в данном контексте высказалась крупнейшая левоцентристкая газета «То Вима». Критикуя деятельность премьера, его поездку в Турцию, она напомнила Ципрасу о его предвыборных словах – не давать никаких клятв и обещаний, способных резко ограничить маневренность греческой внешней политики.

Страхи и подозрения греческого общества оказались напрасными. Ципрас и Эрдоган в очередной раз обсудили существующие проблемы и высказались в пользу тесного  двустороннего сотрудничества. Кроме того, обсуждалась и традиционная для последних лет энергетическая повестка – Греция весьма заинтересована в присоединении к российскому газовому проекту «Турецкий поток». Еще одним положительным моментом стала просьба премьера Греции о возобновлении работы православной Халкинской академии и ее посещение на острове Хейбелиада близ Стамбула. Более масштабных результатов на этой встрече достигнуто не было, и уж тем более «нового Преспанского соглашения». И это вполне объяснимо.

Греко-турецкий диспут имеет мало общего со спором Афин и Скопье. Последний длился всего лишь 30 лет и не затрагивал столь многих аспектов национальной безопасности Греции. Кроме того, Македония заметно уступает Турции – сильной в экономическом, политическом и военном плане стране. В-третьих, Турция в отличие от Македонии уже член НАТО и с возрастающей долей скептицизма относится к перспективам вступления в Евросоюз. И последнее, четвертое: в отличие от македонского конфликта, в отношениях Афин и Анкары ежегодно растут подозрительность, недоверие и страх. Непрерывно увеличивается и количество новых проблем и обвинений.

Исторически греко-турецкий диспут состоит из двух основных моментов: это, во-первых, Кипр, а во-вторых Эгейский вопрос — проблема разграничения территориальных вод,  связанный с ней вопрос по разработке континентального шельфа, организация особой экономической зоны, урегулирование границ воздушного пространства над Эгейским морем. Самый сложный в настоящий момент для Греции именно Эгейский диспут. Турецкие самолеты продолжают нарушать воздушное пространство Греции, а сейсмографический исследовательский корабль «Барбарос» все настойчивее делает попытки исследовать морское дно в греческих территориальных водах. В октябре 2018 года страны в очередной раз обменялись публичными обвинениями в связи с заходом турецкого судна на греческую территорию.

На сегодня к историческому диспуту двух стран можно добавить также вопрос национальных меньшинств — непризнание Грецией турецкого населения на собственной территории и избрание в Афинах муфтиев для турецкой общины.

Далее следует проблема иммиграции. Именно от полноценного сотрудничества Анкары и Афин в этом вопросе зависит успешная координация их деятельности по возврату иммигрантов домой и пресечению массовой незаконной миграции. К огорчению греческой стороны, это сотрудничество не всегда результативно. Причина тому не только в отсутствии сил для упреждения столь массового иммиграционного потока. Сказывается и двойственная политика Анкары, закрывающей глаза на многие попытки иммигрантов достичь лучших (и столь недоступных для Турции) берегов Европы.

Новый аспект в существующем споре двух государств, весьма красноречиво свидетельствующий об истинных отношениях соседних стран – предоставление Грецией политического убежища 8 беглым турецким военным, участвовавшим в попытке государственного переворота 2016 года. Вопрос об их экстрадиции поднимался на последней встрече двух лидеров, однако греческий премьер занял исключительно твердую позицию. По его словам, судьба военных находится в руках греческой юстиции. Как следует ожидать, подобные заявления не добавили оптимизма и доверия в диалог двух лидеров.

Столь продолжительный список претензий Афин и Анкары друг к другу необходимо дополнить еще одним важным аспектом. Греко-турецкий диспут, создавая очаг  напряженности на Балканах, вполне соответствует интересам правящих кругов Европы и Америки. Во-первых, он позволяет практически до бесконечности откладывать нежелательное для Брюсселя вступление Турции в Евросоюз. Во-вторых, наличие тлеющего конфликта – неплохой инструмент для сдерживания «излишних» внешнеполитических инициатив любой из сторон. Наконец, недоверие и страх Афин и Анкары увеличивают объем оборонного заказа обеих стран. А Греция и Турция – единственные страны НАТО, в действительности выделяющие предписанные уставом альянса 2% ВВП на военные расходы.

Таким образом, говорить сегодня об урегулировании греко-турецкого спора и уж тем более о подписании «нового Преспанского соглашения» не получается даже в сослагательном наклонении. Лучшее, что можно ожидать от двух стран на краткосрочную перспективу – это сохранение существующего дипломатического равновесия и сотрудничества. Что же касается самого Ципраса, — греческий лидер в очередной раз демонстрирует недюжинную энергию, пытаясь доказать всему миру свой активный внешнеполитический статус.

А.С.Лубоцкая, к.и.н., сотрудник РАНХиГС